8 СОЦИОЛОГИЯ. ПОЛИТИКА И АЛХИМИЯ

В иных условиях приличия требовали бы не вытаскивать политические ляпсусы профессиональных психологов на всеобщее обозрение. Такова, во всяком случае, привилегия, которую требуют для себя практикующие политики, и зачастую они ее удостаиваются. Если бы политические взгляды Юнга были только его личным делом, мы бы вполне могли пройти мимо них, заметив, что Божьей милостью и благодаря быстрому развитию событий на фронтах войны ему удалось избежать того, чтобы стать всеобщим посмешищем на вечные времена. Однако мы уже имели возможность убедиться, что претензии Юнга на дальновидность и его доктрина индивидуации не дают нам такой возможности. Важнее то, что такой образ мышления, по всей видимости, считается научным среди образованной публики, которой следовало бы лучше понимать, что к чему. Мистер Кингсли Мартин, которого даже при самой богатой фантазии нельзя назвать приверженцем нацизма, но который несомненно является сторонником мягкого авторитаризма, заявляет* (New Statesman, II сентября 1948 г.), что хотя ему пока еще не под силу понять или суметь оценить юнговскую теорию человеческой психики, он считает Юнга «самым интересным и вселяющим наибольший оптимизм из ныне здравствующих писателей». Не замечая, по-видимому, того факта, что если вы соглашаетесь с юнговской теорией Коллективного Бессознательного, а заодно, разумеется, и с юнговской теорией индивидуации, вы тем самым расписываетесь в согласии с принципом «фюрсрства» в той ли иной форме, он положительно оценивает юнговские объяснения массовых реакций и даже считает, что они «имеют значение не только для Германии». Здесь вполне уместно перейти к обсуждению научного статуса новой юнговской социологии. Читатель, без сомнения, припомнит, что Коллективное Бессознательное, оперируя каким-то образом с недифференцированной жизненной силой (elan vital, юнговским либидо), в конечном счете несет ответственность и за добро, и за зло, и за демоническое, и за божественное Призвание Человека, и представляет собой корпус наследственных склонностей, точкой отсчета в генеалогии которых является, в зависимости от вкуса, момент зарождения первого одноклеточного организма, появление первобытной культуры или послереформационный период. Нетрудно догадаться, что в таком случае влияние Коллективного Бессознательного может быть как удивительно избирательным, так и удивительно неизбирательным. Поэтому читатель не будет сильно удивлен, обнаружив, что Юнг не только признал «аристократическую» теорию природы, но и разработал собственную разновидность расовой теории. Обратимся снова к «Вотану», статье, опубликованной Юнгом в том самом месяце 1936 года, когда Гитлер оккупировал Рейнскую область. С какой стати, спрашивает Юнг, Вотан, древний бог бури и ярости, пробуждается в цивилизованной стране, порождая Jugendbewegung*( молодежное движение (нем.)), марширующие орды безработных времен Веймарской республики; с какой стати в то время, «когда гитлеровское движение повергло к своим ногам всю Германию», этот бог рождает «зрелище великого переселения народа, топтавшегося на месте»? Юнг отвечает на свой риторический вопрос объяснением природы национал-социализма: «пробудился Вотан-скиталец», другими словами, furor teutonicus**( тевтонская ярость (лат.)).. «Вотан представляет собой первобытный германский фактор и... является самым точным выражением и не имеющей себе равных персонификацией основных человеческих качеств, в особенности присущих немцам...»; в немцев вселился некий Бог, и их дом наполнен «могучим ветром». «Можем ли мы, — спрашивает Юнг в другом месте, — представить себе, чтобы кто-нибудь, кроме немца, мог написать «Фауста» или «Так говорил Заратустра»?» И то, и другое произведение находят отзвук в немецкой душе — «первообраз... фигуру врачевателя или учителя человечества».*** ( «Современный человек в поисках души». ). Еще в 1927 году**** (Der Leuchter, 1927.) он утверждал, что «Бог немцев — это Вотан, а вовсе не Бог христиан». Если у вас еще имеются какие-то сомнения относительно природы этой стороны юнговской расовой теории, задумайтесь над его высказыванием о «религии» Гитлера: «Подобно магометанству, он учит насаждать добродетель мечом... Главная идея Гитлера — сделать свой народ сильным, потому что дух германского арийца заслуживает того, чтобы его поддерживали мощью мускулов и стали».***** (" Ставя диагнозы диктаторам. — Интервью журналу «Cosmopolitan», январь 1939 г.). Однако это была далеко не первая работа Юнга относительно расовых характеристик и расового превосходства. Еще в 1914 году Фрейд высказывался относительно «расовых предрассудков» Юнга. Объектом этих предрассудков были в первую очередь психологические теории; об этом свидетельствует высказывание Юнга о том, что «было бы непростительной ошибкой согласиться с тем, что выводы еврейской психологии верны во всех случаях». Еще более был заострен расовый вопрос в редакторском предисловии Юнга к первому номеру выдержанного в духе нацизма журнала «Zentralblatt fur Psychoterapie»* (В нем также содержалось заявление профессора, доктора юридических и медицинских наук М. Г. Геринга о том, что от членов Немецкой медицинской ассоциации по психотерапии ожидается, что они «произведут серьезное изучение фундаментальной книги Гитлера «Моя борьба» с научной точки зрения и признают ее основополагающим трудом».), где он указал, что отныне этот журнал будет проводить строгое различие между германской и еврейской психологией: «... явные различия между германской и еврейской психологией, давно очевидные для здравомыслящих людей, больше не будут замалчиваться». Во втором номере того же журнала Юнг продолжает: «Между тем арийское бессознательное (курсив мой — Э. Г.) содержит бодрость, творческие семена еще не реализованного будущего, и их нельзя низводить до детской романтики, не подвергая свою психику опасности». И далее: «Арийское бессознательное обладает более высоким потенциалом, нежели еврейское». Психопатология, продолжает он, совершила грубую ошибку, слепо применяя еврейские категории к христианам — немцам и славянам. «Мой предостерегающий голос десятилетиями подозревали в антисемитизме. Этим подозрениям положил начало Фрейд. Он не имел представления о германской душе — так же, впрочем, как и все его прихвостни-немцы. Неужели поразительное явление национал-социализма, на которое потрясенными глазами взирает весь мир, так ничему его и не научило?» Сила, породившая национал-социализм, «была сокрыта в германской душе, в той глубокой почве, которая является чем угодно, только не мусорным ведром неисполнимых детских желаний...». И далее: «Я поставил еврейский вопрос ребром. Я сделал это нарочно... еврейская проблема — это комплекс, гноящаяся рана...» Чтобы оценить «научность» этих расовых теорий, следует сопоставить их с теорией «обусловленности психики страной»*(Der Lcuchter, 1927.). Юнг считал заселение североамериканского континента людьми в основном германского происхождения «величайшим экспериментом» в области расовой трансплантации. Если верить Юнгу, во втором поколении формируется «тип янки», «настолько сходный с индейским типом», что это можно было бы, не раздумывая, приписать влиянию смешанных браков, если бы не было известно, что в жилах североамериканцев течет лишь пренебрежимо малая доля индейской крови. Эта таинственная «индеизация» американского населения стала очевидной для Юнга только тогда, когда он проанализировал психику большого числа американцев. Также его поразило сильное влияние негров — «психологическое влияние, разумеется». Темпераментное поведение американца на бейсбольных матчах «едва ли можно считать наследием его германских предков; скорее его можно сравнить с «суматохой» в негритянской деревне». И вот вывод: «Таким образом, американец представляет собою странное зрелище: европейца с негритянскими повадками и индейской душой». В воздухе и почве страны имеются «икс и игрек, которые медленно пропитывают человека и уподобляют его коренному жителю...» «Особенно мне запомнилась встреча в Нью-Йорке с семьей немецких эмигрантов. Трое из их детей родились в Германии, а четверо — в Америке. Первые три были явно немцами, в то время как остальные — стопроцентными американцами». Итак, очевидно, Коллективное Бессознательное все же не окончательно определяет характер и поведение человека. Икс и игрек воздуха и почвы способны за пару поколений оказать более сильное воздействие, чем Коллективное Бессознательное — за миллион лет. Однако, что характерно, к евреям это не относится. Многие поколения евреев сменились в Швейцарии, Германии, Чехословакии, Польше, в обеих Америках и у антиподов, а их архетипы остались нетронутыми. Уподобления коренному населению не происходит. Более того, когда евреи разрабатывают психологические теории, эти теории по своей архетипической и проективной природе являются чисто еврейскими. Между тем предполагается, что немцы, несмотря на свою климатическую гибкость, продолжают держаться архетипического Вотана, где бы они ни родились. При этом психологов предостерегают от того, чтобы делать различие между менталитетом нацистов, предопределенным архетипом Вотана, и менталитетом их противников. Дальнейшие комментарии излишни. «7 ОДИССЕЯ ИНДИВИДУАЦИИ ПО ЮНГУ Вверх 9 РЕЛИГИЯ»