5 Развитие личности

Сазерленд полагал, что задача понимания того, "что значит для человека быть агентом" (там же, с. 854) трудна. Он добавляет, что нам в этом не помогает мысль Ферберна о создании внутреннего мира для того, чтобы сделать хорошими недостатки внешнего мира. Сазерленд далее говорит, что "представление о работе организующего принципа не обязательно приводит нас к врожденным формам" (там же, с. 855). Я бы ответил: "А что если бы и приводило? " Если мы говорим о врожденных структурах в психике, мы не лишаемся возможности говорить в то же время о иерсонализации через переживания этих структур или о необходимости личного вклада со стороны матери и ребенка для реализации или пробуждения таких структур. Сазерленд пришел к выводу, что мы можем рассматривать самость как "структуру высшего порядка, обладающую огромной гибкостью и, возможно, имеющую природу силы поля. Ее основной функцией является содержание и организация мотивов из всех остальных подсистем, которые дифференцировались от нее" (там же, с. 857). Мне не кажется, что это сильно противоречит аналитической психологии, как не противоречит она и мысли Сазерленд о том, что "Ценность самости, понимаемой как общая динамическая структурная матрица, состоит в том, что ... мы можем позволить самости подчиняться в разное время и в разных ситуациях любой из ее подсистем, как, например, супер-эго" (там же). Это удивительно похоже на то, о чем говорили, как отмечалось в главе 4, Фордхам, Хиллман и Плаут относительно того, как часть самости (частичная самость, образ, светоносность, постоянный объект) может функционировать вполне здоровым образом при полном сохранении способности самости к созданию цели и смысла. Далее следует серия разделов, посвященных отдельным аспектам развития личности: отцу, семье, инцесту и психологии жизни в целом. ЗАМЕТКИ ОБ ОТЦЕ Современная аналитическая психология развития так же пренебрегала ролью отца в развитии в раннем возрасте, как и психоанализ (ср. замечание Берлингема о недостатке литературы об отце и до-эдиповом ребенке, 1973). Несмотря на интерес Фрейда к отцу как угрожающей и запрещающей фигуре, исследования пост-фрейдистов фокусировались все больше и больше на матери. Несмотря на то, что Юнг написал одну статью о "Значении отца в судьбе человека" (CW 4), это ранняя (1909) психоаналитическая работа, и последующие дополнения к ней подчеркивали архетип отца. Поэтому нам следует шире рассмотреть работу Юнга, чтобы выделить следующие идеи относительно отца: — отец как противоположность матери, воплощающий другие ценности и атрибуты; — отец как "животворящий дух" (CW 5, para. 70), как представитель духовного принципа и как личностное соответствие Бога-отца; — отец как персона — модель для сына; — отец как то, от чего сын должен дифференцироваться; — отец как первая любовь и образ анимуса для дочери; — отец как он проявляется в аналитическом переносе. Я буду рассматривать род и пол в главе 7, и вопрос о том, есть ли "маскулинные" и "фемининные" атрибуты, отнесен туда. Фон дер Хейдт (1973) говорит, что в психологии в целом личной матери всегда уделялось слишком много внимания, причем в такой степени, что все остальные психологические проблемы соотносились с ней. (И поэтому образ женщины как эротического существа или как существующий самостоятельно или отдельно от мужчины слишком мало использовался). Она связывает устранение отца из психологии с социальным и культурным развитием. Отец больше не является неоспоримым главой семьи, он уже не единственный кормилец, поскольку Институты Социальной Защиты и работающая жена разделяют с ним эту ношу. И я бы добавил, традиционные мужские характеристики больше так не ценятся, во многом из-за Женского Движения. Фон дер Хейдт заключает, что даже в религии Бог, выполняющий роль отца, уже не является такой уж центральной фигурой. Эти явления образуют фон нашего современного мира с его моральной анархией и относительной этикой. Селигман (1982) дает психологическое определение этой общей картине: "отсутствующий отец". Она имеет в виду отца, который воспринимается как недоступный и матерью, и ребенком. Она задается вопросом, исключен ли отец или он исключает себя сам. Отца может исключить женщина, находящаяся во власти андрогенной фантазии, которая стремится отрицать роль мужского "другого" в рождении ребенка (ср. Samuels, 1976) или, как полагает Селигман, мать и ребенок могут работать вместе, чтобы продлить свою близость и отложить сложности эдипова треугольника, тем самым исключая отца. Там, где отец сам себя исключает, это происходит в результате его собственного характера и темперамента. Это оправдывает ссылки на отсутствие "родительской эмпатии" дома. Селигман далее указывает (1982, с. 19), что отсутствующий отец часто бывает также и отсутствующим мужем; она рассматривает такой брак как "ущербный" и как нечто, требующее от детей отыгрывать суррогатное отцовского поведения по отношению к матери. Психологические аспекты культурных изменений, упомянутых Фон дер Хейдт, далее исследовались Дикманном, и он сосредоточивался на вопросе авторитета (1977). Дикманн различает три уровня авторитета: основанный на насилии и власти, репутации и престиже, на знании и мудрости. В семейной жизни отец использует все три для того, чтобы раскрыть инстинктивно заложенное в ребенке. Говоря словами Дикманна, "отец является посредником между примитивным естеством ребенка и его общественным окружением и его очень дифференцированной наследственностью" (там же, с. 234). Дикманн рассмотрел значительное число исходных снов, (то есть первых снов, о которых сообщались аналитику), которые рассказывались ему пациентами в течение первых десяти лет его практики, когда, можно предположить, он являлся меньшим "авторитетом". Образы авторитета в этих снах имели в подавляющем большинстве негативную или деструктивную коннотацию. Дикманн обеспокоен за нашу цивилизацию, поскольку садомазохистский образ авторитета составляет "часть внутренней психической системы не только у членов правящего класса, но также и у тех людей, которые восстают против подавления" (там же, с. 240). Дикманн признает, что анализ может повлиять только на отдельных людей, но полагает, что поиск источника авторитета, менее зараженного насилием и властью, очень важен. Бломейер также выражает обеспокоенность (1982, с. 54 и след.). Как можно бросать вызов авторитету или отцу, не повторяя судьбу Эдипа — не спят с собственной матерью? У Бло-мейера нет иного ответа, кроме роста сознания, который позволит человеку осознать связь между восстанием и регрессией. Например, связь между анти-авторитаризмом и употреблением наркотиков; наркотики вызывают пассивные и регрессивные состояния (в постели с матерью). Бломейер говорит, что в 1919 году психоаналитик Федерн уже говорил об "обществе безотцовщины", имея в виду современную ему политическую ситуацию после первой мировой войны. Лайонз полагал, что современный интерес к отцу и к отсутствующему отцу, возможно, отражает социальные и культурные последствия двух великих войн, когда многие страны были подчинены военной дисциплине и когда многие отцы фактически, а в некоторых случаях постоянно отсутствовали (личная беседа, 1983). Кей (1981) фокусировал внимание, напротив, на отцах, которые в силу собственной психопатологии настаивают на том, чтобы дать своему отпрыску первое переживание матери. Если мужчина "имеет серьезные сомнения и путаницу относительно своей половой принадлежности и потенциала, появление ребенка, особенно красивого сына-первенца, может иметь на него очень сильное и кардинальное воздействие" (с. 215). Кей приводит пример того, как отец идеализировал сына, рассматривал его как "героя — божественного ребенка" и "целителя собственных ран". Ребенок был вынужден удовлетворять потребности отца, и ему не было позволено дифференцироваться. Этот ребенок стал пациентом Кей; однако, в силу совпадения, этот отец тоже проходил анализ, и реконструкция личности отца, проведенная Кей, была подтверждена аналитиком отца!