Лекция 4 » 1 страница

В прошлой лекции я упоминала идею, согласно которой коллективное бессознательное подобно полю, активные точки которого архетипы. Я пыталась показать, что схема соотношений между многочисленными архетипами подобна полю, в котором можно устанавливать и наблюдать значимые связи. Затем я подняла вопрос: случайно или упорядочение распределение архетипов в поле. Я завершила изложение своих соображений на том, что архетип Самости и присущий ему арифметический порядок доминирует над полем; архетип более высокого порядка регулирует поле.
Предположение о том, что архетипы расположены упорядоченно, возникла очень давно. Еще Платон пытался изобразить поле в виде пирамиды (рис. 10). Возможно, он ориентировался на пифагорово число четыре и стремился к выражению высшего порядка, идеи добра. В философии Платона выражением этой идеи является образ бога, Самости, которой подчиняются остальные архетипы.
В своей работе о синхронии Юнг упоминает иной паттерн. В прошлом не раз пытались соотнести определенные числа с архетипами, создав тем самым поле, ориентированное в соответствии с числами Юнг упоминает Эгидиуса де Вадиса, Агриппу фон Неттисгейма и некоторых других. Эгидиус де Вадис утверждает, что все элементы (в данном контексте — архетипические образы) связаны с определенными числами. В древности и в эпоху Возрождения опыты по моделированию подобного поля продолжались, однако я не буду останавливаться на них подробно. Я упомянула об этом для того чтобы показать, что эта идея бродила в умах людей, предчувствовавших упорядоченность архетипов.
Теперь мы должны задаться вопросом, каково различие между архетипами чисел и архетипами образного воспроизведения. Например, число два в качестве архетипической идеи воспроизведения более абстрактно, чем архетип героя или архетип Великой Матери. Итак, с одной стороны — мифологический образ, а с другой стороны — абстрактное число. Люди прошлого говорили, что бог — единица, мать-богиня равна двум и т.д.; они просто присваивали определенным архетипам определенные числа. Вариации этих паттернов бесконечны. Для паттернов, как и для мифов, характерны национальные и культурные вариации, поэтому невозможно прийти к абсолютному порядку. Каково же различие между числом и архетипическим образом? Если я говорю "архетип числа два", то подчеркиваю порядок, а если скажу "архетип Бого-образа", то подчеркиваю комплекс психологического чувственного опыта, а не его числовую ипостась. Поэтому числа подчеркивают порядковые аспекты архетипов. Помимо того, существует мифологическая система племени майя, тесно соединяющая числа с архетипическими воспроизведениями и именами. Например, великий герой Книги Советов носит имя Гунабку, происходящее от слова гун — один. Другой герой носит имя "Семь охотников". Существует также имя "Восемь богов". Каждое имя содержит число. Происходит возвращение к истоку идеи, к временной последовательности, ибо каждому божеству религии майя принадлежит один из дней года. Число связано с отрезком времени. Я думаю, что это и есть главная связь. Если Мы рассматриваем архетипы или архетипические воспроизведения, в которых проявляется временная последовательность, то нам открывается закономерность, порядок. Идентифицированные с определенными мифологическими воспроизведениями, числа соотносятся с временем, ибо указывают на него.
Это справедливо и для мандалы. В предыдущей лекции я попыталась показать, что архетип Самости и его математические структур, воспроизводят закономерности мифологических представлений. Известно, что архетип Самости часто появляется в математической или числовой структуре в виде мандалы. Юнг писал, что центр мандалы символизирует изначальную единичность архетипов. Используя терминологии Юнга, можно сказать, что все архетипы едины; центр мандалы символизирует эту единичность, а также многообразие зримого мира.
Перед нами эмпирический аналог метафизической идеи единого мира (unus mundus). Я вернусь к данному выражению позднее, а пока запомним его. Однако единица, проявляющаяся многообразно, не является пробелом в непрерывности, поскольку единый архетип невозможно разделить на кусочки. Так, вращая кристалл, человек думаете, что видит новую грань, а на самом деле он видит разные стороны одного и того же кристалла.
Следовательно, мы можем представить себе коллективное бесоззнательное как вечную Самость, которая от нас ускользает. Например, если архетип героя или бога Солнца — одна грань кристалла, то при вращении мы увидим его другую грань. При этом важен вопрос времени. Какую грань мы видим раньше? Существует временная последовательность восприятия. Об этом свидетельствуют мифы, в которых фигурируют не только стереотипные персонажи. Например, в сказках присутствуют не только характерные фигуры короля шута, колдуна и волшебных животных, но и различные вариации на эту тему.
Детальный обзор различных мифологических систем показывает, что определенные базовые элементы неизменны: божественное дитя, герой, змея, дракон, враг героя и т. д. Однако речь идет не только о стереотипных персонажах, но также о стереотипных последовательностях. Так, если в мире упоминается жемчужина, то непременно появится дракон, и наоборот. Если герою помогает животное, он обязательно победит. В сказках и мифах я не обнаружила исключений из этого правила. Таким образом, последовательность событий в сказке можно с определенной точностью предсказывать. Это свидетельствует о том, что существуют не только типичные мотивы, но и типичные последовательности архетипических событий.
Физик Вольфганг Паули даже предположил, что таким образом можно объяснить явление предвидения. Имеется в виду, что человек бессознательно знает, какой архетип констеллирован в данном случае, и на этом основании может предсказать будущие события. Иными словами, явление психического предвидения основано на существовании временной последовательности архетипа.
В этой связи интересно отметить, что глагол "рассказывать" в немецком и французском языках (erzahlen, raconter) близок к глаголам, означающим перечисление. А в китайском языке слово "перечислять", кроме того, означает-— гадать.
Значит, человек всегда знал, что пересказ мифа или архетипической сказки подобен счету, поскольку подразумевает определенный ритм событий. Тот, кто прослушал мои лекции о сказках, знает, как полезно пересчитывать персонажей сказки, поскольку таким образом можно составить математическую схему событий.
Объясню это на примере русской сказки "Царь-Девица". У царя есть три сына, двое сыновей нормальные люди, а третий — дурачок, который сидит, почесываясь, у печи; никто его всерьез не принимает. Ситуация типична — отсутствует женский архетип, женский элемент. Налицо религиозная идея, описывающая мужские аспекты, но не отражающая сопутствующий им женский аспект. Поэтому легко догадаться, что в сказке пойдет речь о поиске женщины.
Три сына отправляются в поднебесное царство, чтобы узнать, откуда отец привез их мать, которая уже умерла. Как обычно, два сына выбирают неверный путь и не добиваются успеха. Третий сын попадает к трем ведьмам, которые все носят имя баба Яга, традиционное имя ведьмы из русской сказки, своего рода фигуры пожирающей Великой Матери. Ведьмы оказываются сестрами, отражая таким образом три грани одной вещи. У них есть племянница — Марья-Краса, Золотая Коса. Об остальном можно догадаться: сын приходит к ведьмам, те посылают его к Марье, и после долгих странствий он женится на Марье (рис. 11). Затем молодожены отправляются в другое царство, и у Марьи рождаются близнецы.
Математическая основа приведенной сказки такова: в коллективном сознании присутствует мужская четверка, а в коллективном бессознательном присутствует четверка женская. Динамика рассказа захватывает трех мужчин и одну женщину; сообщество по-прежнему
преимущественно мужское, но уже появляется одна женщина. Близнецы — еще дети, что намекает на обновление; у четверки теперь есть будущее, связанное с присутствием женского начала. Первые два царских сына осуждены на смерть. Остается старая четверка, состоящая из царя и трех ведьм, и новая четверка, состоящая из Ивана (третий сын), Марьи и двух ее детей. Им принадлежит будущее, и сквозь них течет поток психической энергии (рис. 12).
Во всех архетипических сказках наблюдается определенная временная и числовая последовательность. Часто она заключается в игре четверок, однако встречаются также тройки, четверки; перед нами чисто математическая конструкция. Например, я не обнаружила ни одной сказки, в которой вслед за вступлением — "жил-был король и было у него три сына" — не заходила бы речь о женщине. Поэтому, даже не зная, о чем пойдет рассказ, можно предсказать, что события будут развиваться по указанному пути. Можно предсказать временную последовательность и до некоторой степени даже то, каким образом будет проходить игра архетипов. Поскольку люди изначально знали об этом, во многих языках встречается параллель между глаголом "рассказывать" и "считать". Ниже я рассмотрю вопрос энергии и времени.
Истории — это энергетический процесс: четверка зашла в тупики вот набегает поток энергии; третий сын отправляется на поиски, что приводит к желаемому результату, к появлению новой четверки. На этом история обрывается. Но точка—это не конец; сказка похожа на вечную мелодию, на музыкальное попурри, когда одна мелодия переходит в другую. В "Царь-Девице" я бы выделила молодость двух героев и присутствие только одной женщины вместо двух; это не вполне сбалансированный результат, однако ситуация выглядит лучше по сравнению с изначальной.